ТОЛЬКО ПОЛНЫЙ ПИДОРАС

Либеральный тоталитаризм начинается с утверждения, что никакая инстанция не может решать за человека, ибо это несвобода (а в крайнем случае тотальная несвобода). Но может ли сам человек верно оценить потребность, от которой зависит? Самое частое прозрения нашего времени это переоценка завышенной важности секса, когда пациент наконец-то вдоволь натрахается, или аналогичная переоценка жратвы. Чем более технически оснащенным и информационным становится наше общество, тем труднее человеку делать по-настоящему свой выбор, ведь далеко не каждый может отказаться от платной эйфории в пользу бесплатного, но настоящего несчастья даже ради пути к счастью. В то же время, в момент эйфории человеку искренне кажется, что он удовлетворил именно свою потребность, в результате чего он привыкает думать, что пьёт колу из бутылки, в то время как индустрия колы пьёт из него, он думает, что получает оргазм, но это индустрия секс-символов получает его деньги, досуг, мысли, чувства и жизнь. Потребление заменяет ему жизнь, развлечение заменяет ему творчество — социальную самореализацию.
Развитая индустриальная цивилизация — это царство комфортабельной, мирной, умеренной, демократической несвободы, свидетельствующей о техническом прогрессе. В самом деле, что может быть более рациональным, чем подавление индивидуальности в процессе социально необходимых, хотя и причиняющих страдания видов деятельности, или слияние индивидуальных предприятий в более эффективные и производительные корпорации, или регулирование свободной конкуренции между технически по-разному вооруженными экономическими субъектами, или урезывание прерогатив и национальных суверенных прав, препятствующих международной организации ресурсов. И хотя то, что этот технологический порядок ведет также к политическому и интеллектуальному координированию, может вызывать сожаление, такое развитие нельзя не признать перспективным.
Герберт Маркузе, "Одномерный человек

Человек неолиберального тоталитаризма чувствует и поступает «непосредственно», как животное, но в отличии от животного он делает это по убеждению, что так правильно. Проще говоря, верит в скотство. И, естественно, он думает, что думает сам. Не существует никакого способа что-то объяснить или доказать в таком обществе, потому что у людей нет никаких твёрдых принципов — удовольствие и неудовольствие («прикольно» и «неприкольно») сами по себе критерии истины, справедливости и красоты. Человеческое сознание фрагментарно, выборочно, несистемно, а систематическое мышление, если кто-то не знает, синоним самостоятельного. Здесь борются только против нетолерантности, но никогда «за». Если это не толерантность, конечно. Запрет на господство какой-то одной идеологии-системы в обществе, которое уже из самой своей основы монолитный монолит, это ничто иное как запрет на все противостоящие ему идеологии — то есть в чистом виде добродетель баранов, идущих на бойню. А «тоталитаризм» это еще одна индульгенция, выданная хозяевами жизни самим себе, такая же как «терроризм» и «экстремизм», это еще один способ прорекламировать рабам их рабство. Рабов, кстати, легче всего распознать именно по критерию тоталитаризма. Они верят в тоталитаризм искренне, как когда-то люди верили в Б-га. Без всяких доказательств признают его, просто потому что его признают все.

Зато в твоей Болгарии, Мудец, уже давно только одна сплошная минута молчания. Такие генетические дебилы и конченные пидарасы, как ты, всё давно в ней просрали.

Так же, как никогда не выбирают тех, кто их ебет, такие пидарас, как Мудец.